Отправляемся на первую экскурсию по личной Сморгони – ДОСовские гаражи, коренёвские стройки, дендропарк, дубовый лес и другие достопримечательности

ДОСы – отсюда я начал себя помнить. Это квартира моей бабушки – большая, высокие потолки, деревянные полы. Ей дали тут жильё, потому что ее муж, отчим моего отца, был военным. Бабушка жила какое-то время с дедом в Вильнюсе – он был хорошим закройщиком, но любил выпить, – и это его сгубило. За кражу кожи выгнали с фабрики; там вообще все крали, но он попался. Приехали в Сморгонь, бабушка с ним развелась и вышла замуж за военного.

В соседнем подъезде жил батин друг – дядя Коля, они с детства дружили. Дядя Коля ездил по командировкам, однажды поехал в Свердловск и погиб. Вроде, упал с третьего этажа. И вот его привезли хоронить сюда – мне было года 3-4. А я в детстве очень любил лепить из пластилина. На улицу не любил ходить, только лепил. В основном, дома́ – ни животных, ни людей не лепил. Батька был строителем, и мне была интересна эта тема.

Когда дядю Колю хоронили, я тоже присутствовал. Меня это сильно впечатлило – гроб на табуретках около подъезда, покойник, толпа, оркестр… Я пришёл домой и слепил эти похороны.

Мама, когда увидела, сильно меня ругала.

Батя говорил, что на дороге в клуб они играли в хоккей. А тут, помню, была столовая, здесь бабушка работала, приносила еду оттуда. И мама много готовила – любила экспериментировать с разными рецептами. Но я из детства помню только одно блюдо – торт «Черепашка» из печенья, очень поразила меня его форма.

У нас не было машины, но почему-то был гараж. Причём деревянный. У всех кирпичные, а у нас деревянный. Я сюда с батькой ходил, он рассказывал, что в детстве здесь с друзьями держали собаку и деньги для школьных обедов тратили на еду для неё.

Играли мы обычно в парке, он был более дикий – больше деревьев и кустов, мы там прятались постоянно. Забора деревянного тоже не было. Стоял железный – говорили, что когда разбирали аэродром, его оттуда привезли. Горку эту помню с детства, не изменилась, – постоянно катался на ней.

Когда мы переехали в Корени, жилыми были только наш дом и соседний. А этот дом не достроили – планировалось 9 этажей, но деньги закончились и он остался 5-этажным. Когда он только строился, мы постоянно там бегали. Мы вообще по всем стройкам шарились. Все игры были на стройках – догонялки, прятки. На стройке я впервые влюбился, классе в 4-м, Ирка её звали. Ирку потом перевели в наш класс и даже посадили со мной за парту. Но я, конечно, ничего ей не говорил, а в 5-м классе нас рассортировали. Ещё, вместе с одноклассником Федей, был влюблён в девочку из соседнего двора. Напротив её дома тоже была стройка, и мы оттуда около полугода следили за ней. Пассивная любовь, созерцательная.

У нас была собака, немецкая овчарка, – батя ей на балконе будку сделал, она жила с нами 2 года. Потом пришлось отдать в деревню – в 90-е трудно было.

В те годы ходили с мамой в Корени и Светляны за молоком, мама делала творог и везла на Комаровку. Пару раз она брала меня с собой, но мне не нравилось – толпа, стоишь, ждешь, селёдкой воняет.

Этот лес все в Коренях знают. По опушке дубы растут, красиво. Как наступает весна – шашлыки и пикники. Турслёт школьный здесь проводили. Мы тоже часто сюда ходили, особенно, когда собака была. С ней как пойдёшь – она то ножик найдёт, то документы. Народ начинал спиваться в те годы, с тракторного после смены – не домой, а в лес с бутылкой.

В Коренях был один магазин, деревянное здание – сейчас его уже нет. Там ещё работала парикмахерская, а по вечерам крутили видики с Брюсом Ли, я любил туда ходить. Его снесли после того, как на “конечке” построили крутой торговый центр.

На хоккейной площадке летом были дискотеки. Крутили их пацаны, которые на базаре кассетами торговали.

Как-то рядом с хлебным валили лес, вдоль дороги лежали сосны. Мы с другом сделали под ними шалаш и постоянно тусовались в нём. Нанесли всякой всячины – еды, библиотечных книг, у меня был звонок на батарейках – мы поставили его около шалаша, чтобы звонить, когда входишь. И однажды это всё у нас украли. Подозрения упали на Ваню Б. В Коренях говорили, что он живодёр. Я рассказал всё бате, потому что он как раз начал интересоваться куда подевался звонок. Пошли мы с батькой разбираться, а у Б. всё на полке стоит, как своё, – и книжки библиотечные, и звонок. Мы забрали наши вещи, но больше шалашей не делали.

С этим же другом, помню, ходили в колхозный сад за яблоками и продавали их на остановке, пока меня не узнала мамина знакомая.

С 9-го класса я начал ходить на дискотеки. Стал слушать Prodigy, ездил с другом по всем городским дискочам – Автопилот, Oasis, ДК.

Потом увлёкся брейком. Самостоятельно занимался – были в то время передачи “До 16-ти и старше”, «Da Boogie Crew» давали уроки по ТВ. На канале Viva по кабельному клипы крутили, и в “Super sonic” MUSIC INSTRUCTOR я впервые увидел брейк-данс.

А потом нашёл у батьки обучающий плакат по брейку 80-х годов – он в эти годы и пришёл к нам. В фильме “Курьер” чуваки танцуют его в конце фильма.

Сначала собирались у меня в подъезде, на площадке. Грохот, музыка – я не знаю, как соседи всё это выдерживали. Танцевали возле стоянки, там, где сейчас “5-е колесо”, на эстакаде. Приносили лист ДВП и на нём крутились. А когда открыли “Фару”, приходили туда тренироваться. Хорошо танцевали Сурик и Филимончик – он, кстати, первый в городе научился делать “вертолёт” – очень зрелищный элемент. Была команда из “Восточки”, но мы с ними не тусили. В центре танцевали брейк на «музыкалке». Для поединка с командой из «Восточки» на Oasis’е коренёвские соединились с городом в команду «Family». Причём не бухали и не курили. Пиво я впервые попробовал в 9-м классе и после этого только в универе.

Сейчас я ни с кем особо не общаюсь, только по работе. Но меня устраивает, я не стремлюсь в тусовки, не стремлюсь уехать – разве что в путешествие. Вся эта суета больших городов – не моё. Я много езжу по району, интересуюсь историей, изучаю Вилию, одержим дубами. Я не хочу ничего менять, мне не скучно.

*Пластилиновые фигуры для коллажей – Варвара Сосно